Петрова- деревенька в нижнем течении реки Пинеги, расположенная на левом её берегу. Первоначальное название – Петрова гора. Основание деревни относит нас в XIII -XIV века и связано, возможно, с именем новгородского купца Петра. По легенде Петр приехал на эту землю для освоения новых территорий. Вместе с ним перехали еще четыре купца, его братья – Окат, Тур и Юр и они основали по близости ещё три деревни – Окатово, Чушела и Юрола. Жители, в основном, занимались бондарным и кустарным делами. Большое значение здесь имел так же такой промысел, как извоз – а именно, перевоз людей из Пинеги в Архангельск на лошадях. На 01.01.1895г в деревнях Петрова, Юрола, Холм, Чушела числилось 498 человек мужского пола и 483 человека женского пола. В 1906 году в Петрова строится школа, которая принимает учеников из всех ближайших деревень. Кстати, первое здание школы стоит до сих пор и существоало до 2009 года.
В гражданскую войну Петрова- тыл белогвардейцев. В советское время Петрова гора становится центральной усадьбой Сояльского совхоза. В деревне строятся фермы, гаражи, бетонные дороги, детский сад, столовая, клуб, здание конторы, дома для работников и медицинский пункт. Сояльский совхоз выходил на передовые позиции в районе и области. В 90 – е года XX века деревня, как и многие другие приходит в упадок. Сначала разворовывается и исчезает совхоз, за ним исчезает детский сад. В начале XXI века деревня держалась за счет школы, которая существовала до 2010 года. Сейчас в деревне работает только Дом Культуры и магазин. Численность жителей не превышает 100 человек. Из-за красивейших мест, богатых лесов и озер в этой деревне летом всегда много дачников и туристов. Каждый год 7 июля в Петрова широко празднуют Ивана-Купала и день деревни. (Материал подготовил Тимофей Вальков.)
В Петровой когда-то была часовня, в настоящий момент утрачена, относилась к Юрольскому приходу.
Историческая справка
Ниже приведена статья, опубликованная в журнале- "Известия архангельского исторического общества изучения севера" (1910 г.):
П ет р о в а - Г о р а.
(Петрогорская земельная община, Юрольской волости)
"„Петрова Гора" расположена по левому берегу Пинеги по речке „Петрогорке", составляющей полузасыпанный песком рукав р. Пинеги, в 12 вер. от г. Пинеги, в 3,5 вер. от Юролы.
Селение довольно большое (до 50 домов). В селе имеется министерское училище, которое помещается в частном доме. Училище обслуживает не только Петрову Гору, но и соседние деревни-Чушелу и Юролу. Его посещают до 70 учеников. Грамотность вообще развита более, чем в других местностях; молодежь почти поголовно вся грамотна. Развита здесь также и любовь к чтению. Здесь устраивал чтения учитель г. Иванов и по словам крестьян, школа по воскресным и праздничным дням была всегда переполнена слушателями. К сожалению, читать теперь нечего, книг нет; при училище есть несколько книжек, но для детского чтения, для чтения взрослого поколения-ничего. У учителя г. Иванова была, говорят, своя библиотечка и довольно порядочная этой библиотекой и пользовалась молодежь. „Каждый вечер где-нибудь собирались и читали", говорят молодые парни. С переводом г. Иванова прекратились чтения, исчезла из обихода и книга. К устройству здесь библиотеки от попечительства общества трезвости молодежь отнеслась очень сочувственно.
Главное занятие крестьян, как и в других соседних деревнях, сельское хозяйство. Но вследствие малоземелья, сельское хозяйство, вообще, не обеспечивает населения.
При последнем переделе (в 1906 году) душевой надел был определен в „7 четвериков" пахотной земли и 6 промежков (т. е. 100 - 120 пудов) сенокосной. Особенно неблагоприятно отражается на хозяйстве недостаток сенокосов: на один душевой надел можно держать только одну корову, поэтому все „малодушники" в деревне-безлошадные; два-три душевых надела позволяют уже крестьянину держать лошадь и корову.
По качеству почвы надельный земли в Петровой Горе „серыя", т.е. „суглинистая" и „супесчаная"; урожаи большею частью хорошие, даже в такой неурожайный год, как в 1907-й, здесь с душевого надела собирали 5—6 мешков зерна (от 22 до 27 пудов), т. е. от 70 до 80 пуд. с десятины. Сенокосы здесь расположены по берегам р. Пинеги и все заливные. Травы поэтому, такие хорошие, за исключением некоторых болотистых мест, где растет „осота" и „лист" (болотный); но даже и в этих местах, по словам крестьян, в сухие годы родится хорошее сено. В этом отношении Петрова Гора счастливее своей соседки-Чушелы, у которой значительная часть сенокосов „лывы"-болотины.
Условия землепользования в Петровой Горе совершенно такие же, как вообще свойственны нашим северным общинам и в частности общинам Пинежского уезда. Пахотные земли делятся, как, и в других общинах, на „обода", которые по качеству сортируются на хорошие, средние и оплошлые; и каждый домохозяин имеет землю всех сортов. Через каждые 10 га, производятся так называемые „переделы". В действительности, переделов пахотной земли не бывает, а производится лишь „равнение" участков по числу наличных душ мужского пола: при „убылых душах'- часть земли „отрезается", а „при прибылых" души нарезают" или „прирезывают". „Коренные земли", то есть, издавна, находившийся во владении известного хозяина не трогаются. "Отрезка" и „прирезка" полей производится обыкновенно в средних и оплошных полях.. Надельной единицей признается исключительно мужская душа- "бабам" не дают надела, хотя бы они и могут вести хозяйство,— этому препятствует малозомелие. Иногда лишают части надела, а то и всего надела, тех домохозяев, которые „запускают вотчину", т. е. по бедности или лени плохо удобряют и обрабатывают поля, или совсем, сами не обрабатывают.
Есть некоторый, весьма любопытные особенности в условиях пользования Петрогорских крестьян сенокосными землями. Прежде всего, пожни не равняются, а фактически переделяются через каждые 10 лет. Для удобства деления, вся деревня Петрова Гора разбита на 10 десятков по 16 душ, в каждом десятке (при старом переделе в десятке было только по 13 душ); каждый десяток носит свое название, преимущественно - от фамилии тех домохозяев, которые входят в состав десятка напр., „Шолоховский" десяток, „Федуловский", „Шебашевский" и т. д. Каждая пожня при переделе разбивается на 10 частей, по числу десятков, „через кол", т. е. чрез промер простым колом. Доставшаяся на долю какого-нибудь „десятка" участок делится по числу душ, т. е. на 16 полос, уже самими „десятниками", т. е. теми домохозяевами, которые составляют данный десяток, наконец, определенные таким образом душевные наделы распределяются между „десятниками" по жеребию. Домохозяин, получивший душевые наделы по жеребию, владеет ими до нового передела. Душевые участки обыкновенно маленькие—в 1, 1,5, 2 „покоса", смотря но длине.
Недостаток пахотной земли побуждает крестьян расширять свое хозяйство посредством расчисток ближайших и перелесков под пашню и береговых зарослей и мочежин под пожни. Подходящий места под расчистки имеются неподалеку от деревни—около оз. „Серьгозера", но ту и другую сторону. Но расширению расчисток препятствует недостаток денег и свободного времени. Действительно, весной, летом и осенью местный крестьянин занят выделкой ящиков, бочек или на заводе, словом, работой, которая дает непосредственный денежный заработок. На расчистку времени не остается; чистить же посредством найма—ему не под силу, так как за одну работу берут по 3—4 коп. с сажени; расчистка десятины при этом обоходится в 72—96 рублей. Понятно, что при таких условиях площадь расчищенных земель у Петрогор расширяется туго и медленно.
Значительная часть расчисток, особенно сенокосных, находится среди надельных земель, соприкасаясь с последними. Поэтому, среди большинства крестьян сильно развито стремление— отобрать эти расчистки из частного владения и пустить в общий раздел. Отсюда— споры, возбуждение „жалоб" и „ходатайств". В последнее время, под влиянием общего подъема, вызванного Манифестом 17 октября и выборами в Государственную Думу и связанным с ними обсуждениями крестьянскими о поднятии сельского хозяйства, среди Петрогорских крестьян возникает и крепнет идея кооперативного труда. Осенью 1907 года крестьяне Петрогорской общины, согласившись с соседней деревней Чушелой, выправили общий билет от лесничего на расчистку под сенокос зарослей по бер. р. Пинеги, приблизительно на 19 десятинах (45000 квадр. саж.). Предполагаемое к расчистке место предположительно разделили на „паи" и условились выставить с каждого пая по 1 рабочему-мужчине. Кто не мог выставить на свой пай рабочего, тот мог сохранить за собой право на пользование паем будущей расчистки, уплатит 3 рубля, если на работу выходила „баба" вместо мужчины, то за каждый рабочий день доплачивала 30 копеек; если же кто пропускал, один или два дня, то за каждый пропущенный день уплачивать 60 коп. Собранные таким образом деньги пошли потом на угощение рабочим. На работу выступило до 100 человек; работали дружно в течение 6 дней. Работа особенно „спорилась", но по словам крестьян, с утра до полудня; после полудня привозилась водка и закуска; тут начиналась не менее дружная выпивка; пили все—и пьющие и непьющие, сколько могли; пили дико, без удержу, пока была водка; один крестьянин, между прочим, тут же на мёсте сгорел с вина.
Сдача в аренду душевого надела в Петровой горе производится не за деньги (расчета на деньги нет), а „за отсыпь"; осенью владельцу участка отсыпается арендатором три мешка (12 четвериковъ) ячменя и 1 четверть ржи. Сено все идет, в пользу арендатора; арендатор же уплачивает и все подати, лежащие на наделе.
Рыболовством в Петровой Горе занимаются понемногу все крестьяне. Но промышляют, только для себя и то весьма мало, так как по близости совсем нет мало-мальски порядочных угодий. Ловят рыбу преимущественно в озер. „Серьгозере", расположенном за деревней—на протяжении 2-х верст; это озеро весной заливается с реки, а потому в нем водится кроме озерной рыбы—щук, окуней, налимов и ручная—подъязок, сорога и ерш. Все эти озера вообще не рыбные. Ловят на них преимущественно удочками; только на ближайшем— „Серьгозере" ставят мережки (сетки) и „морды" (плетеные из ивовых прутьев); по осени здесь лучат рыбу—и, в очень редких случаях, бросают невода. Ловля на р. Пинеге также неважная: попадается большею частью мелкая рыбенка. Вообще, рыболовный промысел не играет почти никакой роли в крестьянском хозяйстве. Впрочем, в деревне имеется три невода.
Еще меньшую роль играетъ в хозяйственном бюджете Петро-гор лесная охота. В одну осень, например, не ходил „осиновать" ни один крестьянин из Петрогорской дер. Ружья хотя есть у многих, но их держат здесь скорее для развлечения, чем для промысла.
Наиболее важное значение в жизни Петрогорских крестьян имеют кустарные занятия—бондарное и выделка ящиков для разного рода товаров и извозный промысел.
Петрова Гора—старинное гнездо бондарей. Издавна здесь работают бочки „тресковки" и „сахаровки". Бочки, тресковки предназначаются для рыбы и потому работаются крепко, с утором вывозятся они на Архангельский рынок, где идут преимущественно под треску. Бочки "сахаровки" гораздо большего размера и служат для укладки птицы, „разделанных» оленьих задков, сушки; поэтому эти бочки работаются почти исключительно на транспортные конторы.
Тресковки работаются из собственного материала. Зимой бондарь заготовляет материал—рубит деревья (сосновые); весной, когда „дерево отопреет", его распиливают на доски и доски „выбивают" или выгибают затем уже приступают к набору бочек. Работа обыкновенно наиболее оживленно идет весной и летом, когда день долог прекращается она только на время полевых работ и страды. По мере выделки, бочки тресковки сдаются местному скупщику, который уже сам поставляет их в Архангельск. За каждую бочку тресковку скунщикъ платить по 1 р. 50 коп. „Сахаровки" работаются обыкновенно из готового материала—из заводских досок. Эта работа сравнительно легкая. Иногда бондари работают сахаровки во дворе транспортной конторы,- получая поденную плату (по I руб. в день). При работе дома, бондари получают посуточно—по 55 коп. за сахаровку. Хороший бондарь в долгий весенний день может сработать 1,5 сахаровки, или в 2 дня—3 сахаровки, или вдвоем—3 сахаровки, впрочем, это уже будет „натужно". Средний дневной заработок бондаря можно определить в 60—75 к. Бондарным ремеслом теперь занимается только 7 домохозяев в Петровой Горе.
Большое распространение имеет выделка ящиков под разного рода бакалейные товары (конфеты, закуски, крупы), под мармелад и шоколад. Работают исключительно от скупщика, который от себя доставляет кустарям совершенно готовый материал для работы—доски и гвозди. Необходимый материал скупщик заготовляет сам, у себя на дому заготовляет лес и разделывает на тонкие доски. Ранее распиловкой леса занимались местные же крестьяне, но они работали не круглый год: уходили ко время страды и кроме того, бросали работу зимой в холодное время. Поэтому скупщик выписал „Двинян"—4 человека, которые работали непрерывно до поздней осени. Бревна ставятся под пилу прямо из леса, без всякой просушки. Приготовленный материал, т. е. доски и горбы и гвозди, кустари увозят домой, а потом сдают скупщику уже в виде готового к продаже товара, получая от него расчет за одну работу.
Работа кустарей собственно очень простая: выстругать доски, выровнять горбы, —которые идут на днища,—распилить по размеру, нарезать шипы и сколотить. Инструментов требуется так же немного и не дорогих: пила ручная,' рубанок или стружка, 2—3 стамески и наугольпик. К сожалениею и такие инструменты имеются не у всякого мастера, а потому кустари часто заимствуются один у другого. „Пока ходишь за пилой, или за стружкой, да ждешь, рассказывал один кустарь, можно бы сколотить один ящик".
Расчета, за работу производится с такт, называемаго "Место". Под местом же разумеется три ящика разных размеров, вкладываемые один на другой; наружный, самый большой, имеет в длину до 12 верш., в ширину до 8 и в вышину до 6 верш.; внутренние - на вершок менее один другого. Работа ящиков идет круглый год, за изключением праздников, и „страдного" времени, но преимущественно весной и летом, когда тепло и дни длиннее. Зимой работа идет уже довольно вяло, так как день короток, а работать в тесной избе при свете тусклой лампочки не так-то удобно. Ранее, до весны 1907 г, работа была выгодная и потому число кустарей, занятых выделкой ящиков, сильно увеличилось—особенно в д. Чушельской. Весной скупщик расчитал мастеров уже но 18 коп. с места, а осенью заявил, цену уже по 15 коп. с места. Сначала кустари хотели отказаться от работы, но после долгих переговоров со скупщиком, „после третьей чашки водки"—сдались на доводы скупщика...Слабая сторона положения кустарей в том, что большинство из них находятся в долгу у скупщика, который занимается, между прочим и торговлей и каждый кустарь имеет от него заборную книжку и обыкновенно забирается вперед. Борьба кустаря с скупщиком при таких условиях, конечно, довольно трудна.
„Более значительный промысел в Петровой Горе извозный. В извозном промысле участвуют все домохозяева Петровой Горы, у которых есть лошади. Когда цены на провоз поднимаются, случается, что во всей деревне на лицо не оказывается ни одной лошади,—все уходят с возами. „Бывает, что не только сена,— воды не на чем привезти,—на себе волочат"...Кто сам не может идти с обозом, тот отправляет лошадь с соседом, уплачивая ему за это 2 руб. 50 коп. Хотя извозом занимаются в большей или меньшей степени все, но в собственном смысле „ваганят", т. е. ходить с обозами, немногие. Петрогордцы занимаются извозом исключительно между Пинегой и Архангельском. Из Пинеги идет навага (Мезенская), птица, рыба и "оленьи" товары (преимущественно с Печоры), а из Арх- ска разного рода товары и др. грузы, следующие в Пинегу, Мезень и Печору. Хотя цены за извоз и сильно колеблются в течении зимы, в зависимости от колебания цены на сено, но доходность извозного промысла сравнительно слабо изменяется: при повышении цен за извоз „ваган" больше расходует в дороге на прокорм лошади и наоборот. Особенно сильны колебания цен были в зиму 1909 г. в начале ноября цена за провоз из Пинеги в Арх-ск была около 40 коп. с пуда, в конце ноября -15—50 к., в конце декабря цены поднялись до 80 кон., а в начале января—до 65 коп.
В начале зимы, когда лошади еще выносливы, „ваганы" делают путь от Пинеги до Арх- ка и обратно в 8 дней; в конце зимы, когда лошади уже слабеют, „выходятся", ту же дорогу делают в 12 дней: в начале зимы на каждой стоянке лошадей кормить по 5 часов, а в конце зимы—8 часов. В среднем, следовательно, каждый оборот от Пинеги до Арх-ска и обратно можно считать в 10 дней. Извоз обыкновенно продолжается около 5 месяцев, начиная с ноября и кончая мартом. Хозяева, не ездящие сами с обозом, обыкновенно пускают лошадь 5—6 раз. Сами-же ваганы ходят 8 -9 раз. Следовательно доходность извозного промысла определяется от 60 и до 130 рублей па человека и лошадь. Но подворному описанию Петровой Горы безлошадних хозяйств—24 (из 60), т. е. 40%! Эти безлошадные хозяйства могут быть распределены по группам следующим образом: 1-я группа составляется из тех, домохозяев, которые обычно проживают на стороне - в СПБ., в Арх-ке или Пинеге; появляясь в деревне не более разу в год, или в два года один раз, они, очевидно, мечтают о возвращении в родную деревню; и потому во время своих побывок в деревне они обстраивают свои усадьбы и, уезжая, оставляют хозяйство на жену или на брата. В этих хо-яйствах лошадей не держат не по нужде, а исходя из того соображения, что без мужского присмотра лошадь приносит один убыток. Таких домохозяев в Петровой Горе—4: два живут в СПБ., один в Архангельске и один в Пинеге (служит стражником). Во 2-ю группу, приближающуюся к 1-ой, следут, отнести тех, домохозяев, которые в силу своих постоянных занятий, не могут вести исправно сельское хозяйство; таковы домохозяева, имеющие постоянный заработок на местном лесопильном заводе бр. Володиных. Таких 4 человека: 1 -летом, ходит на парох. бр. Володиных штурвальным, а зимой занимается на заводе: двое—служат кочегарами, а 1—простым рабочим на лесопильном заводе.
В заключении, несколько общих замечаний о Петрогорцах.
Когда я вел беседы с петрогорскими мужиками или с местной молодежью о земле ли, о заработках ли, об общинных делах или праздничных забавах—всегда в их разсказах повторялся один общий припев: „вот, собрали мы деньги и купили водки".. Я уже не говорю про такия общественные дела, как периодические переделы земли, которые, кажется, везде у нас начинаются, сопровождаются и заканчиваются не менее общественной выпивкой ..Не говорю про ежегодные „пропивания" оставшихся от переделов общественных участков земли, когда общинииики делят " водку с такой же мелочной уравнительностью, как и самолучшую пожню.. Действительно, пьянство свило себе довольно прочное гнездо в Петровой Горе и двух соседних деревнях—Юроле и Чушеле. Юрольская „казенка", при 4-тысячном населении всей волости, не смотря на близость города, делает оборот в 10.000 рублей, т. е. требует на водку по 2 р. 50 коп. на „голову". В Петровой Горе, не смотря на соседство Юрольской винной лавки, довольно правильно и свободно „работают" до 6-ти шинков. При таком обилии шинков —сколько „ сгоревших с вина" людей, сколько- разоренных хозяйств!..Петрогорская молодежь, по свидетельству посторонних лиц, выделяется среди соседних парней (Юрольцев и Малетинцев) скромностью и вежливостью. Их собрания и вечерники всегда обходятся без драк, без потасовок, без взаимных побоищ, столь обычных у их соседей Малетян и Юрольцев, особенно у Юрольцев.
Интересно устраивает здесь молодежь вечеринки. Все холостые парни, в жениховском возрасте, делают сбор по 50 коп. или несколько более с человека. Затем на целый год нанимается изба (обыкновенно за 5 руб.). „Вечеринки" собираются обыкновенно в святки (несколько раз), на масленице (один раз) и в Петров день (16 января). Выборные из молодежи—2—3 старосты и 1 казначей— обязаны собрать деньги, заготовить угощение—водку для парней и дессерт для девушек, позаботиться об отоплении и освещении. На вечеринку собирается не только местная молодежь, но и гости —молодые парни и девушки из соседних деревень. Девушки, собравшись в избу рассаживаются или как здесь говорят „занимают свои места" на „дольней" (издоль по полу) и „поперечной" (поперек пола) лавках. Местные—свои девушки занимают места, считая от большого угла", до дольнего и поперечного воронцов (дольний воронец—отделяющий избу от "солныши", поперечный—идет приблизительно по середине потолка от внешней стены к устью печи; на нем обычно устраиваются „полати"). При разборе мест идет самый строгий счет местам и Фамилиям. Чем ближе место к большому углу, тем оно важнее, и поперечная лавка, т. е. от большого угла к солныше, почетнее дольней. Таким образом, самым почетным местом считается 1-ое место от большого угла на поперечной лавке, 2-м идет—первое место от большого угла на дольней лавке и т. д. Такое же мелочное различие делается и фамилиям, при чем предпочтение отдается не богатым, а старинным фамилиям: чем стариннее фамилия, тем ей больше почету; поэтому первые места принадлежат „коренным" фамилиям, так сказать, первым обывателям Петровой Горы; затем следуют пришлые фамилии, т. е. переселившияся в Петрову Гору из других деревень. При этом каждая фамилия строго знает свое место; "где мать сидела, тут потом и дочь сядет". Если какая-нибудь девушка займетъчужое место, то в дело вмешиваются присутствующий на вечеринке, в качестве зрительницы замужние бабы и восстанавливают порядок. Был случай на прошлых святках, когда одна девушка „пришлой", т. е. позднейшей фамилии заняла место коренной „Шолоховской" фамилии; и место было занято потому, что не было на лицо прямой представительницы Шолоховской фамилии. Тогда деревенский старухи и бабы, раздраженные таким нарушением старины, нашли племянницу коренной Шолоховской фамилии, усадили ее па занятое место и сказали: „Здесь изстари сидела Шолоховская фамилия; тут твоя тетка сидела, сиди и ты", а нарушительницу „обрядов" вывели, за- метив: „а ты, наплывное г... о,—поди с места!"...Девушки начинают искать свои места только с того времени, когда „заневестятся", т. е. когда приходят на вечеринки не в качестве только зрительницы», а как участницы в играх с парнями, т. е. лет с 16—17. Внешним знаком того, что девушка считает уже себя взрослой, служит косынка, в которой девушка является на вечеринку:.„купитъ косынку и пойдет место искать". Если от какой-либо фамилии явяться на вечеринку 3 представительницы, то „свое место" занимает старшая; вторая садится , возле места, а третья — „по-заместо", т. е. стоит или сидит на приставных скамьях. „Если девушка себя осрамила", как говорят здесь, т. е. если у нея был ребенок, то она лишается своего почетного места „а ты з…а свое место, то садись под воронцом - к мужикам поближе". Приезжие девушки, а также и свои, не попавшие на почетный места, садятся на приставных скамьях и на дальней лавке—до поперечнаго воронца, считая от дверей. Молодые парни, свои и приезжие гости, толпятся в избе и в "солныше." В солныше сидят и женатые мужики, которые при дут на вечеринку. Здесь имеются вино и карты; мужики пьют и играют в карты всегда на деньги."
