Деревня Едома расположена на левом берегу реки Пинеги, в 10 километрах от районного центра- села Карпогоры. В наших краях словом "Едома"  обозначают высокое сухое место.  Еще не так давно под горой стояла деревня Чухченема (такое название позволяет предположить, что тут находилось одно из чудских городищ, да и окончание — ≪ма≫ в угро-финских языках имеет значение урочища). Чухченемское поселение  получило свое название вероятно от реки Чухчи, впадающей в р.Пинегу выше  на "2 версты". Жители Чухченемы вынуждены были перенести свои дома выше ("на угор"),  так как разливы реки угрожали деревне.  Так появилась небольшая деревушка Едома.   Едома -одна из самых живописных на Пинежье, поскольку в ней сохранились не только старые дома, амбары, колодцы и прочие хозяйственные постройки, но и архаический – свободный – порядок их расположения на местности. Когда-то центр всей округи определяла собой Никольская церковь, она была ориентиром, далеко видимым всякому идущему, и обозначением самого высокого места, что было особенно важно во время весеннего половодья...Никольская церковь относилась к Чухченемскому погосту.

"Идешь ли по Ёркино, вытянувшемуся вдоль Пинеги, по Шардонеми или плывешь по реке вниз — всегда в перспективе над лугами и пожнями виднеется церковь. И надо же место такое выбрать! Стоит она на крутом мысу, который, как кажется издали, перегородил Пинегу, перекрыл реку. Церковь эта означает, что приближаемся мы к древнему центру всего воеводства — к Кевроль-городу. Правда, мест тех еще не видно, до них больше десяти километров. Погост на Щелье, как форпост Кевролы, первым встречает нас. Сторожит столицу. Позади церкви лес поднимается, а сама она словно выбежала на открытое ровное место, чтобы видеть лучше, кто спускается по реке. Именно с этой стороны всяких гостей ждать надо. Когда-то чудь в верховьях имела свои укрепления и оттуда совершала набеги; да и из центральной Руси шли в эти края через Выю, чтобы затем до Кевролы спускаться по течению. Шли тем путем, какой уже в наше время проделал Михаил Пришвин. Щелья была своего рода укрепленным пригородом Кевролы. И если приближалась разбойная ватага, то еще можно было успеть о том известить воеводу," - из книги  Мильчика М.И "По берегам Пинеги и Мезени" 

Историческая справка

Чухченемский приход

Чухченемский приход состоял из четырех селений, из коих одно Чухченемское находится близ приходского храма  на левом берегу р. Пинеги, два (Ерконемское и Кушкопальское) в 10 и 17 верст. (10 и 18 км.) на том же берегу и Церкогорское в 2 верст. (2 км.) на правом берегу.

Церковь Николая Чудотворца (Никольская церковь)

"От Едомы через небольшой перелесок проложена прямая дорога к Чухченемскому погосту. Идущему по ней, погост открывается постепенно: сначала показывается верхушка колокольни (1798г); по мере приближения она словно вырастает из-под земли. При выходе на поляну, раскинувшуюся по крутому склону реки, открывается великолепный вид на весь сакральный комплекс, на речной изгиб и на расположенную в пойме противоположного берега деревню Шардомень. От былого погоста до наших дней сохранились колокольня и Никольская церковь. Церковь, возведенная здесь в XV веке,— вторая русская культовая постройка на Пинеге после Кеврольского монастыря. Была она «древяна вверху», как сказано в писцовой книге 1623 года, то есть шатровая. "^*

"По устному преданию первая Никольская церковь (в Едоме (Чухченеме)) начата была постройкою на левом берегу реки Пинеги в Церкогорском селении, но явление иконы Святителя и Чудотворца Николая на месте нынешней церкви побудило тогдашних жителей перенести начатую ими первую церковь на это последнее место, где она стояла до 1668 года."^* Существует и другая легенда:

“Старики сказывали, что церковь хотели строить на другом берегу, в Церковой. Будто и лес строительный туда уже пригнали с верховой. Легли спать, а на утро смотрят – плоты на другом берегу у щельи оказались. И сколько раз ни перегоняли – на другой день они опять на том же месте оказывались. Не допускал, видать, Господь церковь до другого места. Делать нечего – тут и поставили. Оно и ладно. Место хорошее. Да ты глянь – отсюда всю округу видать! Божье место! Потому и не разорили нашу церковь. Которы сожгли, которы разобрали, а наша стоит. Хотели ее в Малые Корелы свезти, да Господь не дал”

"По грамоте патр. Иосифа от 13.05.1668 г., церковь была разобрана и возле нея новая (вторая) церковь во имя того же угодника Божия, освященная 17 января 1671 г и сгоревшая 30 мая 1698 г. от молнии. В ней, по описи от 18 августа 1686, иконы были писаны на красках, ризы полотняные, сосуды оловянные, на колокольнице два колокола вместо сгоревшей, но на месте сгоревшей опять была построена новая (третья) с теплой белой трапезною, освященная в 1700 году. В 1721 году к ней пристроена была колокольня на 5 столбах вместо прежней ветхой. Третья Никольская церковь описываемого прихода существовала до 1891 года, когда за ветхостью и отчасти вследствие опасности, грозившей ей от места нахождения на скате горы, устроена НЫНЕШНЯЯ ЧЕТВЕРТАЯ от основания прихода, церковь освещенная 04 февраля 1893 года, одноэтажная, однопрестольная, с теплой трапезною, шатровая, с пятью главами, завершающимися восьмиконечными крестами. Церковь эта при 15 саженях (32м.) вышины весьма маловместительна, т.к. в длину вместе с папертью и алтарем имеет только 10 саж и 7 четвертей, а в ширину 4 саж, при том только в одной трапезе, а в средней части и алтаре еще менее.

В постройке ее принимал горячее участие Иоанн Сергиев (Кронштадский), пожертвовавший на сей предмет до 600 р. Близ церкви стоит деревянная колокольня в 12 саж. (26м.) вышины, устроенная в 1798 году и справленная в 1871 году, на коей 7 колоколов весом от 20 фун. до 16 пудов. (262 кг.) Утварью, ризницею и богослужебными книгами снабжена в достаточной мере. Иконостас с древними иконами, поновленными в 1889-1891 г. Из них особенно почиталась местными жителями древняя икона Николая Чудотворца, явление которой было поводом к перенесению церкви из Церкогорского селения в ныне занимаемое место. Икона сия помещалась в резном вызолоченном киоте, устроенном в 1863 году, в благодарность, к великому угоднику Божию за избавление от потопления шести человек при ледоплаве на р. Пинега 18 апреля того же года. Владимирская икона Божей Матери тоже особенно чтилась прихожанами, как говорит предание, по случаю исчезновения червей, поевших новые посевы, по усердной молитве тогдашних жителей перед иконою. За церковью с давних пор числилась четвертая часть острова против Чухчеменского селения, жители которого 3 июня 1770 года и 8 июня 1822 г. письменно обязались вносить в церковь по 1 р 60 копеек в году на право пасти свой скот на этой земле и не причинять никакого вреда и убытка церкви, но обязательства не исполнялись ...^*

Знаток древней деревянной архитектуры М.И. Мильчик так описывает этот тип храмовых построек: “Тип Чухченемского храма – шатер на крещатой бочке. Шатер здесь стоит не на восьмерике, как обычно, а на квадратном в плане четверике, к которому с одной стороны прирублен алтарь, с другой – трапезная. В шатер с четырех сторон врезаются бочки. Бочки увенчаны четырьмя главками, сидящими на круглых, в форме усеченного конуса шеях. Такой тип храма возник не раньше XVII века. Появился он в то время, когда правящее духовенство начинает запрещать строить шатровые церкви как не соответствующие “преданиям” и типам византийских храмов. Шатры испокон веков покрывали крепостные башни, форма их перекликалась с высокими пирамидальными елями, более всего отвечала народным представлениям о красоте сооружения. Так и появилась форма, оригинально соединившая излюбленный народом шатровый верх и требуемое церковью, пятиглавие”

Рядом с храмом в лесочке находится старинное заброшенное кладбище. В отсутствии оград замшелые кресты с небольшими хоромцами почти сливаются с деревьями, и могилы среди них с трудом различимы.

"В КОНЦЕ 1980-Х ГГ. ЦЕРКОВЬ НАЧАЛИ ГОТОВИТЬ К ПЕРЕВОЗКЕ В МУЗЕЙ ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА ПОД АРХАНГЕЛЬСКОМ ""МАЛЫЕ КАРЕЛЫ": С КРЫШИ ХРАМА СНЯЛИ КУПОЛА - НО ИЗ-ЗА ОТСУТСТВИЯ ДЕНЕГ РАБОТЫ БЫЛИ ПРЕКРАЩЕНЫ" в наши дни храм выглядит так:

(Материал подготовила Сухотская (Исакова) Екатерина)

"История в лицах..."

Александр Фурсов  (11.03.2005)   "Наталья Алексеевна. (Портрет с историей)"

 "Переход на лыжах через Пинегу в деревню Едому оказался неожиданно тяжелым. Когда стоишь на высоком правом берегу, то кажется, что пройти километр с небольшим до избушек Едомы и возвышающейся над лесом Никольской церкви пара пустяков, но когда спускаешься на пинежский лед на лыжах с сорокакилограммовым рюкзаком, то понимаешь всю меру собственной самонадеянности. Проталины на льду не опасны, только хлюпать лыжами по воде не приятно, зато, когда мокрые лыжи оказываются в холодном снегу, они моментально обмерзают, и скользить перестают. Да, к тому же, посередине реки остров, а на острове снега всегда больше, чем на гладком льду, и двигаться с рюкзаком по снегу метровой глубины совсем невмоготу. Пришлось мне скинуть рюкзак, тропить лыжню, а потом за ним возвращаться. Георгий с Лёшей ушли по лыжне вперёд в деревню: начинало смеркаться, и надо было срочно искать ночлег. Я поднялся на крутой берег к Едоме почти в темноте, и встретил Алексея, который поджидал меня. Он сказал, что они уже договорились о жилье, ночевать будем у Натальи Алексеевны, что живёт на самом краю деревни. Её долго упрашивать не пришлось, пустила в дом трёх незнакомых мужиков почти без разговоров. Наталья Алексеевна оказалась приветливой и заботливой хозяйкой, переживала, что мы собрались лечь в спальниках на полу, сетовала, что лишних кроватей у неё нету. Перед сном мы сидели за столом, расспрашивали её о здешнем житье-бытье, обсуждали планы на завтрашний день. Внезапно Наталья Алексеевна вздрогнула, издав странный громкий звук, отдалённо напоминающий икоту, будто какая-то боль пронзила её. Мы переглянулись, сообразив, что это такое. Здесь надо упомянуть об одном разговоре с учителем местной школы, состоявшемся накануне в Верколе, и которому я не придал по началу значения. Он рассказал нам, что в глухих лесах, что простираются от Верколы до Суры до сих пор остаются деревни староверов, живущих совершенно изолированно. А среди староверов есть «икотники», те, кто умеет насылать на человека икоту. - А что её насылать-то, икнуть каждый может – сказал я. - Это не простая икота – пояснил учитель – человек будто вскрикивает периодически, и насылается она на всю жизнь. Не дай Бог такое, у нас со староверами стараются не связываться. Я не поверил тогда рассказу, посчитал, что это очередное суеверие, и что не дело учителю такие суеверия распространять. Оказалось, что мои выводы чересчур поспешны. Позже, побывав на Русском Севере не раз, я часто ловил себя на мысли, что то, что в Москве кажется сказками и преданиями, здесь есть каждодневная реальность для всех абсолютно привычная. Пару дней спустя я расспросил Наталью Алексеевну об икоте, и она рассказала, что одна староверка ещё до войны хотела увести от неё будущего мужа. Мужа Наталья Алексеевна отстояла, но получила такую вот «память» об этом. А муж погиб на фронте, и прожила-то она с ним всего два месяца – замуж вышла весной сорок первого. И ещё один замечательный разговор состоялся у нас с Натальей Алексеевной в первое утро. Мы, собираясь на съёмку, решили договориться с хозяйкой, где спрятать ключ от избы, дабы она смогла спокойно отлучаться к подруге. Наталья Алексеевна не понимала, о чем речь. - Ключ от замка куда деть? – спрашивали мы. - Какого замка? Нет у меня замка – удивлялась она. - А как вы дверь запираете, когда уходите? – допытывались мы. - А батожок-то к двери приставлю, значит, меня нету. - Ну, батожок это не запор – кто хочет, войдет! - Дак, кто ж станет входить, когда хозяев нету? – искренне недоумевала Наталья Алексеевна. Первый раз я жил в доме, который вообще никогда не запирался." 

Фотогалерея

Гостям