Преподобномученик Никон Оптинский
Преподобномученик Никон был последним из известных не только в России, но и за ее пределами старцев Введенской Оптиной пустыни. Он родился 26 сентября 1888 года в многодетной дружной и благочестивой семье московских купцов Беляевых. В крещении он был назван Николаем в честь святителя Николая, Мирликийского Чудотворца.
Заслуживает внимания случай, произошедший с его матерью Верой Лаврентьевной. Однажды дом Беляевых посетил праведный Иоанн Кронштадтский. «Отслужив молебен, он благословил молодую мать и подарил ей свою фотографию с собственноручной подписью и датой – год 1888 – год рождения сына Николая».
«Коля рос веселым, резвым ребенком. Несмотря на некоторую неповоротливость, он был очень ловок, предприимчив и изобретателен в разных детских играх и забавах». Однажды с ним произошло необыкновенное событие. Примерно в возрасте пяти лет мальчик тяжело заболел. Все усилия врачей спасти его оказались безрезультатными. Обнимая похолодевшее, бездыханное тельце младенца, мать горячо молила святителя Николая сохранить ему жизнь. Совершилось чудо: мертвый ребенок ожил. «Впоследствии Оптинский старец Варсонофий особенно подчеркивал таинственное значение этого случая, в смысле явного предназначения Николая к иноческой жизни».
Следует сказать и о воспитании, которое получили Николай Беляев и его братья и сестры. Родители позаботились не только о том, чтобы дети обучились светским наукам и музыке, но и о том, чтобы они выросли благочестивыми людьми. Маленькие Беляевы почти ежедневно посещали храм, выполняли утреннее и вечернее молитвенное правило. В доме часто читались вслух Евангелие и жития святых. Особенным благочестием отличался младший брат Николая – Иванушка, мечтавший о монашестве.
Окончив гимназию, Николай Беляев поступил учиться на физико-математический факультет Московского университета. Однако «сердце его было занято другим – «единым на потребу». 11 февраля 1907 года Николай и Иван Беляевы объявили матери о своем желании уйти в монастырь. Вера Лаврентьевна благословила сыновей медными крестиками. Впоследствии, став иеромонахом, через все страдания пронес и сохранил Николай Беляев материнское благословение.
22 декабря 1907 года братья Беляевы поселились в Иоанно-Предтеченском скиту Оптиной пустыни. Перед этим они несколько раз гостили в Оптиной. К тому времени Николаю исполнилось девятнадцать лет, Ивану – семнадцать. Около года братья проходили различные послушания, в том числе связанные с незнакомым им прежде тяжелым трудом, после чего 29 января 1908 года они были причислены к братству скита в качестве послушников. Духовным наставником их стал скитоначальник игумен Варсонофий.
Судьба этого подвижника, также причисленного к лику святых на Архиерейском Соборе 2000 года, заслуживает хотя бы краткого упоминания. Старец Варсонофий (в миру Павел Иванович Плиханков) «происходил из дворянской семьи, был по-светски образованным и очень начитанным как в мирском, так и в духовном отношении». До своего ухода в монастырь он был военным, ушел в отставку в чине полковника. Когда он сменил офицерский мундир на подрясник послушника, ему было уже сорок семь лет. Еще до ухода в монастырь он вел жизнь, непохожую на мирскую, что вызывало насмешки его сослуживцев. Так, например, на каждый праздник он собирал бедных ребятишек и устраивал им угощение, не посещал танцев и спектаклей – обычных развлечений богатых людей того времени.
Преподобному Варсонофию принадлежит следующее размышление о духовном восхождении, к которому призван каждый православный христианин: «По примеру праведного Моисея оторвемся и мы от суеты и молвы людской, пойдем на Синай. Хорошо там! Хорошо быть с Господом! А на Фаворе со Христом Спасителем, наверное, еще лучше. Нужно идти на Фавор. Но всегда помнить при этом, что путь туда человеку через Голгофу. И иного пути нет. Эти слова стоит помнить и нам, современным христианам, призванным, по пророческим речениям преподобных Отцов древности, спасаться терпеливым перенесением находящих скорбей.
Однако путь на Голгофу под силу не каждому – слишком велик соблазн сойти с креста. Младший брат Николая Беляева Иванушка, восторженный юноша, мечтавший о монашестве, не смог вынести всех трудностей иноческого жития, выработать в себе смирение, добиться отсечения своей воли. В 1910 году Иван покинул Оптину пустынь. Впоследствии он женился на сестре милосердия, забыв про свое увлечение монашеством и про то, что некогда был иноком. Николай же остался в Оптиной пустыни на долгие годы – до тех пор, пока монастырь не был закрыт по почину советской власти, а остававшиеся в нем монахи изгнаны или арестованы.
В апреле 1910 года послушник Николай был пострижен в рясофор. Старец Варсонофий напутствовал юного инока следующими словами: «Постриг в рясофор имеет большое значение для монаха. Какое дадите себе направление и настроение в первое время при пострижении, таким оно и останется до конца жизни» . Это напутствие, а также многие другие душеполезные поучения игумена Варсонофия известны нам из «Дневника», который вел послушник Николай. Последние записи в нем относятся к 1912 году – именно тогда старец Варсонофий принял сан архимандрита и был назначен настоятелем Свято-Троицкого Ново-Голутвина монастыря под Москвой.
24 мая 1915 года двадцатисемилетний инок Николай был пострижен в мантию с именем Никон, а перед самым началом революции, 3 ноября 1917 года, рукоположен во иеромонаха.
В 1923 году Оптина пустынь в числе других российских монастырей была закрыта. «В качестве музейных рабочих и сторожей в монастыре оставили 15 братьев, а остальным приказали убираться куда глаза глядят». По благословению последнего архимандрита Оптиной пустыни Исаакия II иеромонах Никон остался служить при монастырском храме в честь Казанской Божией Матери. «Благословляю тебя служить и принимать людей на исповедь», – завещал он Никону.
Преподобный Никон пробыл в стенах разоренного монастыря еще около года, духовно окормляя маленькую общину, состоявшую из сестер закрытого к тому времени женского Шамординского монастыря. «В кухне служили всенощные бдения, сюда приходили духовные дети из Козельска и многочисленные богомольцы, по-прежнему съезжавшиеся к могилкам старцев со всех концов России: народная тропа в Оптину не желала зарастать». В июне 1924 года отец Никон был изгнан из Оптиной пустыни. Последний раз отслужив всенощное бдение, он покинул монастырь и переселился в Козельск, где служил в Успенском соборе, «окормлял уцелевших шамординских монахинь и паломников».
В 1927 году иеромонах Никон был арестован. Около года он провел в тюрьме в Калуге. Во время одного из свиданий он передал пришедшей навестить его монахине Амвросии (Оберучевой) книгу, которая была с ним в его заключении. Это был пятый том сочинений святителя Игнатия Брянчанинова, «Приношение современному монашеству». На полях книги рукой иеромонаха Никона были сделаны заметки. Сейчас они изданы отдельной брошюрой под названием «Завещание духовным детям». Приведем некоторые из его изречений.
«Необходимо всем приготовиться к скорбям. Без признания себя достойным скорбей за свое падение нельзя познать Спасителя. Бесскорбная жизнь – признак неблаговоления Божия к человеку. Не следует завидовать живущим бесскорбно, ибо конец их бесскорбия плачевен. Искушения и скорби обнаруживают состояние души человеческой, выражаясь языком современным, они являются как бы каким экзаменом. Принимай то, что посылает Бог. Плод скорбей – в очищении души и ее духовном состоянии. Его надо хранить». «Скорби попускаются, чтобы обнаружилось, кто любит Бога действительно. Без терпения скорбей даже благодарная душа не способна к Царствию Божию. Твердое терпение скорбей равносильно мученичеству. Скорби ничего не значат в сравнении с духовными благами».
«Великодушие и настойчивость в борьбе с грехом необходимы, хотя бы грех по временам и одолевал. Призыв к покаянию – зов Божий. Оживление души совершается волею Божией и силою Божией. Но от человека требуется его произволение в принесении Богу покаяния. Срок покаяния, потребного согрешившему, известен единому Богу. Покаяние только тогда признается искренним и действительным, когда последствием его бывает оставление греха смертного».
«Чтение – одно из необходимых деланий. Без чтения или слушания чтения нельзя узнать истину. Говоря о чтении, разумею исключительно чтение Священного Писания и писаний отеческих и церковных. Духовному росту предела нет, поэтому перечитывание имеет огромное значение. Лучше с благоговением и вниманием перечитывать небольшое количество книг, нежели многое читать наскоро. Но чтение только тогда будет приносить желаемую пользу, когда читаемое будет по мере сил и возможностей входить в жизнь, становиться правилом жизни, а не простым, голым, бездушным и холодным знанием. Поэтому нужно читать со вниманием и стараться жить по духу того, что читаешь».
27 января 1928 году Никон вместе с другими заключенными был отправлен на Соловки. Из-за непогоды этап задержался на пересыльном пункте в Кеми. Там отца Никона оставили в качестве сторожа. В апреле 1929 года он был переведен в Карелию, на Попов остров. Отбыв лагерный срок, иеромонах Никон был отправлен «на вольную ссылку» в пределах Архангельской области.
Перед отправкой в ссылку заключенные проходили медосмотр. Врач обнаружил у отца Никона туберкулез легких и посоветовал просить о переводе в местность с более здоровым климатом. Посоветовавшись со своим товарищем по заключению оптинским монахом Агапитом (Таубе), отец Никон решил предать себя воле Божией, сказав врачу: «Воля Божия да совершается…» «Вот слова праведной души, всего себя, всю жизнь и все благоговейно приносящей в жертву Богу!».
В июне 1930 года Никон и Агапит поселились в деревне Нижнее Ладино под Архангельском. В августе 1930 года отца Никона перевели на Пинегу, в деревню Воспола. Это было его последнее земное пристанище, последний этап его земного страдания. Он нашел квартиру в «доме одной женщины, которая, кроме большой платы деньгами, поставила в условие своему квартиранту выполнять все тяжелые физические работы по дому». Эта женщина «с характером исключительно сварливым, злым и жестоким, помыкала им, как рабом своим. Казалось, что сам бес вселился в нее, заставляя мучить о. Никона. Жестокая старуха не давала ему ни покоя, ни отдыха. Изнемогая от слабости, он беспрекословно выполнял все при постоянно повышенной температуре и с больной ногой». В конце концов, узнав, что отец Никон неизлечимо болен туберкулезом, она в зимнюю стужу выгнала его из дома, выбросив на улицу вещи. Тогда его товарищ по несчастью бывший насельник Оптиной пустыни иеродиакон Петр перевез отца Никона в околоток Козлово, в деревню Валдокурье, за три километра от Восполы, в дом Александры Ефимовны Прялковой, где жил и сам.
Там его разыскала приехавшая к нему духовная дочь инокиня Ирина (впоследствии схимонахиня Серафима). Она нашла отца Никона уже угасающим, прикованным к одру болезни, покрытым вшами. В таком состоянии он «выполнял свое молитвенное правило, читал Священное Писание, писал письма». Единственным, что печалило его, было то, его духовник отец Паисий не благословил его причащаться Святых Христовых Таин самому, а сам приходил к нему редко – раз в неделю…». Инокиня Ирина своими заботами скрасила последние дни умирающего отца Никона. Она же стала свидетельницей видения, бывшего ему за четыре дня до кончины. Перед смертью он видел Оптинского старца Макария, который пришел его исповедать. «Не зная, что и думать, она ушла на другую половину дома, откуда, казалось, целую вечность звучал батюшкин голос, и она боялась расслышать слова этой таинственной исповеди».
На чужбине, среди страданий 8 июля по новому стилю завершилась земная жизнь последнего старца Оптиной пустыни – иеромонаха Никона. До самой смерти он писал записочки своим духовным чадам. Вот текст последней из них: «Какая красота в духовных книгах…» Она так и осталась недописанной.
«Господь даровал Своему слуге мирную христианскую кончину и по преставлении почтил соответствующим его сану и заслугам погребением». Проводить его в последний путь пришли множество ссыльных. Одних священнослужителей было двенадцать человек. Несмотря на то, что все они находились на работах за шестьдесят километров от Валдокурья, они вдруг получили выходной – «точно на погребение его они были отпущены».
В 30-е годы могила преподобномученика Никона была раскопана хулиганами. Его духовные чада совершили перезахоронение мощей. Лишь немногие знали, где они находились.
По неисповедимым судьбам Божиим местом кончины последнего из оптинских старцев стала Архангельская земля. Через его судьбу протянулась незримая нить духовной связи между Оптиной пустынью и далеко отстоящим от нее Архангельским краем.
Дом, где умер преподобномученик Никон, сохранился до наших дней. Это единственный уцелевший дом в околотке Козлово. 8 июля 1989 года над восстановленной могилой святого Никона была совершена первая панихида. Отслужил ее прибывший на Пинегу насельник возрожденной Оптиной пустыни иеромонах Феофилакт.
Определением Архиерейского Собора 2000 года иеромонах Никон (Беляев) в числе других четырнадцати отцов Оптиной пустыни был причислен к лику святых.